Светлана Алексиевич — одна из главных писательниц в современном мире, единственная в Беларуси (как и во всех постсоветских странах) обладательница Нобелевской премии по литературе. Но ее книги при этом не приветствуются как в самой Беларуси, так и в России, зато переведены на десятки языков в остальном мире. Живущая сейчас в Берлине писательница дала интервью Би-би-си и вспомнила беларусские протесты 2020 года, рассказала о книге, над которой работает, и о тех, которые она уже написала, — они принесли Алексиевич мировую славу.
Лауреатка, эмигрантка, участница протестов
Светлана Алексиевич живет в Берлине уже пять лет. Это ее вторая эмиграция, первая пришлась на 2000-е годы, когда она жила в Германии, Франции и Италии. В 2013-м она вернулась на родину.
Александр Лукашенко поздравлял ее с Нобелевской премией осенью 2015-го, но уже вскоре, вспомнив неких «лауреатов, которые уехали из Беларуси», сказал, что они «вылили ушат грязи» на свою страну.
10 августа 2020-го, на следующий день после прошедших с многочисленными нарушениями президентских выборов, Алексиевич смотрела в окно своей квартиры на восьмом этаже, а мимо ее дома шли тысячи и тысячи людей. Они считали результат прошедших выборов, где Лукашенко якобы победил с огромным отрывом, сфальсифицированными.
«Было ощущение, что это какой-то другой мой народ. Такой народ я не знала. Мне казалось, что он никогда не поднимется. А он поднялся. Это было очень сильное чувство. А когда я оказалась на следующий день в толпе этих людей, это, конечно, было, может быть, одно из самых сильных чувств, которые я испытала в жизни», — говорит писательница в интервью Би-би-си.
Это была «наивная, но надежда», вспоминает Светлана Алексиевич сейчас.
Она присоединилась к протестам, вошла в состав оппозиционного Координационного совета, который был готов обсуждать с властями новые выборы и мирную передачу власти. Но вскоре осталась единственной участницей этого совета без уголовного дела.
«Теперь ясно, какими мы были романтиками», — говорит она.
Протесты были жестоко подавлены.
Силовики в масках пытались ворваться в квартиру Алексиевич; ей на помощь пришли европейские дипломаты. В течение двух недель они и их близкие по очереди дежурили у дома писательницы. Потом стало ясно, что Алексиевич придется уехать — охранять так ее свободу на постоянной основе было невозможно.
Алексиевич вспоминает, что в аэропорт ее сопровождала заместительница посла Германии в Минске Анна Лютер — и только благодаря ее участию писательнице разрешили сесть на рейс в Берлин.
Она почти ничего не взяла с собой, надеялась скоро вернуться. Сейчас, спустя почти 5,5 года, от этих ожиданий немногое осталось.
«Сейчас я не чувствую себя одиноко, — говорит писательница. — Есть [работа], встречи какие-то, музыка, природа. Есть много вещей, которые помогают, но есть и много вещей, без которых трудно».
Описывая утопию
Светлане Алексиевич сейчас 77 лет, более 40 из них она посвятила документированию жизни людей в Советском Союзе и в пришедших ему на смену независимых государствах.
Она документировала их опыт во время Второй мировой («У войны не женское лицо» и «Последние свидетели»); афганской войны («Цинковые мальчики»); катастрофы в Чернобыле («Чернобыльская молитва»); опыт первых лет постсоветской жизни («Время секонд хэнд»).
Все эти книги объединены в общий цикл «Голоса из утопии», это название — ироничная отсылка к самому СССР, стране, которая жила верой в светлое, но так и не наступившее будущее.
«Я хотела описать эту попытку [создания] утопии, [ее] энциклопедию <...> Именно как это происходило в душе человека, [у него] дома, о чем люди говорили», — объясняет Алексиевич.
Эта работа привела к тому, что власти СССР, затем Беларуси, а в 2000-е и России, считали писательницу врагом. Ее книги цензурировались, саму писательницу ненавидели ее провластные коллеги. Произведения Алексиевич исключены из школьной программы Беларуси и России.
На международном уровне все совсем иначе. Книги Алексиевич переведены на 52 языка и изданы в 55 странах.
На большом деревянном столе в ее берлинской квартире лежат заметки для следующей книги, которую она начала писать после беларусских событий 2020 года. Для этой работы она общается с молодыми людьми, вышедшими тогда на улицы, спрашивая, чего они хотят и чем разочарованы сегодня.
Она говорит, что обычно не делится своими замыслами, но под впечатлением от увиденного в 2020-м ей хотелось бы написать о том, как «беларусы становятся беларусами, как к ним возвращается их язык, чувство своей национальности».
«Может быть, мы слишком любили революции? Они не всегда оправдывают надежды, — размышляет Алексиевич. — Я теперь не сторонник революций, не сторонник крови».
«Красный» человек
Соотносимые с 2020 годом ощущения были у Алексиевич в 1990-е, после распада СССР. Но и те надежды на лучшее продолжались недолго.
«Нам казалось, что мы все освободились из плена», — говорит Алексиевич. Но добавляет, что «красный», то есть воплощавший советский режим человек, «не погиб вместе с империей».
«Этот красный человек пытается возродиться. Он стреляет в Украине, он сидит в Кремле, — говорит она. — Нет, он пока не умер. Пока много крови».
Для каждой из своих книг Алексиевич берет интервью у сотен людей, объединяя их свидетельства в одно произведение, «роман, написанный голосами» — как говорит она сама.
«Это попытка превратить обыденную жизнь в литературу. Вы просто выбираете произведения искусства из реальной жизни», — рассказывает писательница.
В 2015 году она получила Нобелевскую премию по литературе. В своей речи на церемонии вручения она сказала: «Я люблю, как говорят люди. Я люблю одинокий человеческий голос. Это моя величайшая любовь и страсть».
Реакция на Нобелевскую премию Светлане Алексиевич в Беларуси была «замечательной», говорит она. В Минске люди пили шампанское и могли обнять ее, узнав на улице.
Главные и любимые героини
Алексиевич вспоминает свое детство, которое прошло в послевоенных деревнях Украины и Беларуси. Жили там преимущественно женщины, много мужчин погибли на войне.
«Только на свадьбах люди радовались, но они случались очень редко, потому что большинство молодых людей умерли», — говорит она о тех днях конца 1940-х и начала 1950-х.
С тех пор, по ее словам, женщины — «главные любимые героини».
Первая ее книга «У войны не женское лицо» вышла в 1985-м и была построена на рассказах героинь, которые совсем еще молодыми оказались на фронте, столкнувшись там с ужасающими условиями — в армии просто не думали о том, что женщинам нужны форменные юбки или средства гигиены. Воевали они на равных с мужчинами, многие, работая медсестрами, вытаскивали на себе раненых под огнем немецких солдат.
В массовой советской культуре к 1980-м едва набиралось несколько произведений о вкладе женщин в победу над нацизмом. В книге Алексиевич их рассказы были и ужасающими, и не лишенными юмора — одна из героинь вспоминала, что одним из худших моментов службы в армии было ношение мужского нижнего белья.
«Если бы они не рассказали свои истории, и я бы их не записала, все бы исчезло, и мы ничего не узнали», — говорит писательница.
В годы перестройки в 1980-х книга Алексиевич разошлась тиражом в 2 млн экземпляров, но и этого было мало — люди аккуратно вырывали главы из литературных журналов, где произведение публиковалось в течение нескольких месяцев, а потом сами переплетали их в одну книгу.
Хроника будущего
То же было и со следующей ее книгой — «Цинковые мальчики» (она вышла в 1989-м) — огромный спрос и такая же полемика вокруг произведения. На Алексиевич даже подавали в суд ветераны афганской войны и их родители: за «порочащее честь и достоинство изображение советских солдат».
«Чернобыльская молитва» вышла в 1997-м. Эти воспоминания об аварии на АЭС и ее последствиях окончательно закрепили за Алексиевич статус одной из главных писательниц мира.
«Я боюсь, что сегодня каждый современный человек должен знать что-то об атоме и его опасностях», — говорит она.
Она и сейчас опасается, что атаки России на украинские электростанции, в том числе на те, которые обеспечивают резервное электроснабжение ядерных реакторов, могут привести к новой катастрофе.
Подзаголовок «Чернобыльской молитвы» — «Хроника будущего».
Сотни воспоминаний в «Молитве» стали главными свидетельствами о той катастрофе. Эти рассказы стали основой для других документальных и художественных произведений, в том числе для одного из главных американских сериалов 2019 года — «Чернобыль».
Жена одного из первых пожарных, умерших от радиации, Людмила Игнатенко, после выхода сериала была очень недовольна огромным интересом СМИ к своей жизни.
«Нет другого варианта о чем-то рассказать, не вторгнувшись в чью-либо жизнь», — говорит Алексиевич.
Многие люди, напротив, хотели, чтобы их истории стали известны.
Жена другого пожарного, с которой говорила Алексиевич, подкупила врачей, чтобы попасть в больницу, где умирал ее муж, и была с ним в последние дни его жизни. Она занималась с ним любовью, чтобы страдания человека хоть на время стали меньше.
Чтобы защитить женщину, Алексиевич назвала ее вымышленным именем. «Я не хотела, чтобы вам стало больно», — объясняла ей писательница после первой публикации. Женщина настояла на том, чтобы ее настоящее имя все же было названо: «Я так много страдала, он так много страдал. Скажи правду, даже ценой моего сердца».
«Я всегда считала, что пишу о любви. Я не собираю ужасы, я собираю проявления человеческого духа», — сказала Алексиевич в 2015 году.
Члены Нобелевского комитета назвали ее произведения «памятником страданиям и мужеству нашего времени».
Интервью взято в рамках совместного проекта организации Nobel Prize Outreach и Би-би-си.